"Формула исторического анекдота такова: "Невероятное реальное происшествие…".
Ефим Курганов - славист, специалист по литературному анекдоту золотого века русской литературы, писатель. Дважды защищал кандидатскую диссертацию на тему "Устный рассказ в русском литературном процессе конца XVIII - начала XIX вв.", опубликовал антологию литературных анекдотов, печатается как историк литературы в журнале «Звезда». Эмигрировал.
В настоящее время живет в Париже, преподавал в Сорбонне. Доктор философии. Доцент русской литературы Хельсинского университета. Докторскую диссертацию защитил в Хельсинском университете в 1995 году (оппонентом был - Ефим Эткинд), и она уже была открыто посвящена анекдоту. Она называлась так: «Литературный анекдот пушкинской эпохи»
Только человек с таким большим сердцем, как Ефим Яковлевич Курганов, смог пройти такой интересный, большой путь, собрав по крупицам частицы исторической памяти, запечатленные в форме исторического, литературного анекдота. Представляем вашему вниманию его размышления о главном труде его жизни - исследовании исторического анекдота.
Ефим Яковлевич, прочитал Вашу статью о сути исторического анекдота. Вы ученый с мировым именем, как Вы пришли к теме исторического анекдота? Только лишь характеристика исторической достоверности, которую не всегда можно найти из официального источника, Вас привлекала, как исследователя, на этом пути? Всегда ли Вас интересовала эта тема, что называется, со студенческой скамьи? Кого Вы видите Вашими учителями в этой области - письменными (из книг, из других источников) и фактическими (научные руководители)?
Все началось очень давно для меня и ничего не предвещало мне, что это на всю жизнь, фактически. Когда писал диплом на пятом курсе университета, стал из исторических источников выписывать наиболее интересные, забавные, пикантные случаи. Защитил диплом, и стал далее присматриваться к занятным историческим подробностям. Тут надо вспомнить, что анекдоты в советское время не только не собирались, но фактически были запрещены в Советском союзе. В научных исследованиях самый термин был фактически под запретом. Великий фольклорист Владимир Пропп прямо утверждал, что в России такого жанра просто не существует. Поощрял меня в анекдотических изысканиях петербургский ученый Вадим Вацуро. Был он не только потрясающий исследователь, но и человек энциклопедических знаний, уникальный специалист по Пушкину и Лермонтову. Ну, и прекрасно он знал быт пушкинского времени, анекдоты той поры. Он мне помог необычайно. В работах же своих печатных он темы анекдота касался несколько раз, но вскользь. А вот в устном общении об очень многом мне поведал. Вообще, в Советском союзе об анекдоте, как я сказал, писать было не принято. В общем, стал я собирать анекдоты. Когда дело дошло до защиты, и Вацуро, и Лихачев и Александр Панченко сказали мне, что в названии диссертации, да и в тексте ее слово "анекдот" употреблять нельзя: надо заменить на "устный рассказ". И защитил я кандидатскую диссертацию под названием "Устный рассказ в русском литературном процессе конца 18 - начала 19 веков". Защищался в Тбилисском университете, ибо жил тогда в Грузии. Однако уловка с "устным рассказом" не помогла. Когда работа дошла до ВАКА (высшей аттестационной комиссии), там сказали: "Да вы ведь об анекдоте там пишете? Это мы даже рассматривать не будем. Забирайте назад". А шел 1985 год, была уже Перестройка. И забрал я свою работу назад. Через год по рекомендации Вацуро, я защитил тут же диссертацию в Пушкинском Доме, и оппонентом моим был великий Александр Панченко (кстати, был он несравненный рассказчик неприличных анекдотов). Вообще, он человек был необычайной дерзости и смелости. Он сказал мне про ВАК: "Если они хоть попробуют возникнуть - мы снесем эту организацию". Второй раз защита прошла благополучно, но в названии все же оставался "устный рассказ". После защиты Вацуро сказал мне, что я должен собрать большую коллекцию старинных анекдотов и это надо будет издать. Материалов у меня за годы собирания накопилось предостаточно. И назвал я эту коллекцию "Русский литературный анекдот", учитывая, что издание ведь должно было быть массовым и Перестройка, все ж таки, гремела. Стал Вацуро предлагать сборник "Русский литературный анекдот" в разные издательства, где его очень ценили. Однако, всюду последовал отказ. В издательстве "Книга", где сам Вацуро издавался не раз, ему сказали: "Пусть сначала где-нибудь напечатают, а мы потом переиздадим". Боялись. И тут Вацуро нашел одну лазейку. В издательстве "Художественная литература" Арсений Рогинский (председатель "Мемориала") и друг его - Никита Охотин оставили заявку, в которой предлагали выпустить сборник анекдотов. Заявку они оставили, но анекдотов не собрали (дело это не быстрое и не простое). Рогинского из заявки вычеркнули и вписали меня по настоянию Вадима Вацуро. И я представил мой текст, Охотин не добавил ни единой строчки, да он никогда и не занимался анекдотом. Правда, как я потом увидел, он кое-что вычеркнул: там были несколько анекдотов, которые ему показались неприличными. И через четыре месяца книга вышла. Вышла миллионным тиражом. И это было первое издание анекдотов в современной России. После этого запрет с темы был снят. И в России хлынули бурным потоком издания анекдотов. В общем, плотину молчания прорвал "Русский литературный анекдот". Правда, возникшая анекдотомания меня мало радовала. Понимаете, современные издания анекдотов - это ведь в основном халтура, переделки, перепечатки, без указания источников. А анекдот, как и всякий устный текст, требует указания на то, где, кем и когда он был записан. Так, например, у меня все источники были указаны: их было 140. Вот так все начиналось... Через несколько лет вышло второе издание. А теперь есть и новое, расширенное.
Итак, я стал собирать анекдоты, когда писал диплом. У меня была там глава о Федоре Васильевиче Ростопчине, московском губернаторе в 1812 году. Нашел воспоминания А.Я. Булгакова "Вечерние беседы у графа Ростопчина", обнаружил там анекдоты интереснейшие, и один из них совпал с одной строфой из "Евгения Онегина", то есть Пушкин переложил в стихи московский анекдот. Об анекдоте в "Евгении Онегине" и была моя первая работа. Она была опубликована во Временнике пушкинской комиссии в 1981 году, то есть в прошлом столетии. И вот в 2020-м году у меня вышла новая книга, куда включен и этот мой давний сюжет об анекдоте в "Евгении Онегине".
Анекдот в "Евгении Онегине"? Пушкин был гений, и умел, как широко образованный человек завуалировать и скромный анекдот в тексте, а сколько в "Онегине" прямых и скрытых аллюзий, упоминаний исторических личностей, точных наблюдений, примет времени! "Ай да Пушкин, ай да сукин сын!" По "Евгению Онегину" написаны сотни работ, но весьма ценно, что Вы, как историк литературы, это обнаружили, на мой взгляд. А как звучала стихотворная строфа, о которой писалось в Вашей первой работе?
В Онегине есть такие строчки: "Автомедоны наши бойки. Неутомимы наши тройки, И версты, теша праздный взор, В глазах мелькают, как забор". Пушкин сделал примечание к этому месту: "К... известный игривостию изображения, ехал курьером от Екатерины к Потемкину, и шпага его высовывалась из телеги и стучала по верстовым столбам как по частоколу". Лотман писал, что под К. Пушкин имел в виду острослова Копьева, и ошибся. Под К. Пушкин имел в виду знаменитого враля князя Цицианова (его называли "Русский Мюнхгаузен"). Я нашел этот цициановский анекдот в мемуарах его внучки А. Смирновой-Россет, и с точностью воспроизвел этот сюжет анекдота, который повествовал Пушкин в "Евгений Онегине". Об этом и была моя первая публикация. А в 2015 году вышла моя книга "Русский Мюнхгаузен" - это биография князя Цицианова с полным сводом его анекдотов. Материалы для этой книги я собирал несколько десятилетий.
Вы занимаетесь жанром историко-биографического анекдота. Кого из представителей научной среды России и стран Запада Вы можете назвать, которые также занимаются исследованием этого жанра?
"Русский литературный анекдот" начинался с эпохи Петра Первого и кончался Николаем Первым. А новая версия звучит так: "Русский исторический анекдот от Петра Первого до Александра Третьего", и туда еще отдельно включены русские рукописные сборники анекдотов середины 19 века. А потом понеслось... В 1997 году я выпустил книгу "Анекдот как жанр" (о законах анекдота как жанра). И фактически это была первая книга об анекдоте, вышедшая в России. Потом я еще выпустил книги "Похвальное слово анекдоту", "Анекдот и литературно-придворный быт", "Анекдот как жанр русской словесности". И только, что вышла книга моя - "Нелепое в русской литературе. Исторический анекдот в художественных текстах". В этой книге я показываю, какое значение имел анекдот в текстах русской классики, начинаю с летописей и русской книге о Дракуле и заканчиваю Сергеем Довлатовым. Говорю там об анекдотах в творчестве Пушкина, Гоголя, Достоевского, Лескова, Чехова.
Как я уже рассказывал, литературные, историко-биографические анекдоты я стал собирать, еще будучи студентом, когда писал диплом. Было это году в 1978-м примерно, то есть очень давно, в разгар застоя. И с тех пор собирал и собирал потихоньку, собирал поначалу просто так, просто потому, что было ужасно интересно самому. Диссертация и книги выплыли потом, сами собой: то был, нестественный, органический процесс. И растянулось это на целые десятилетия. Выпустив антологию исторического анекдота, напечатав несколько книг об анекдоте (одно по теории этого вечного жанра, другую об анекдоте пушкинского времени и т.д.), я решил, что пора мне с этим делом завязывать. И все никак не получается. Во-первых, появилось множество новых идей касательно происхождения анекдота, интереснейшие факты вдруг чуть ли не сами собой в руки приплыли. И еще появился у меня впервые в жизни вдохновитель, можно сказать. Очень занятная история, и совершенно неожиданная. Стал я переписываться с таким популярным блогером и литературоведом - Николаем Подосокорским, деятельность которого очень ценю. И он предложил мне как-то: "А присылайте мне отдельные этюды и изыскания Ваши в области анекдотической литературы; уверен, что многим это будет чрезвычайно интересно". Я так и стал делать. Так, благодаря Подосокорскому, через некоторое время появились мои этюды о пушкинских, тургеневских, фетовских, крыловских, щедринских анекдотах. Они-то как раз и составили значительную часть корпуса моей новой книги "Нелепое в русской литературе. Исторические анекдоты в художественных текстах".
В книге "Русский исторический анекдот" Вы пишете об "неумираюшем жанре" историко-биографического или литературного анекдота. Там Вы пишете, что нельзя доверять анекдоту, как источнику и принимать правду анекдота за "чистую монету". Он лишь дает представление о нравах того или иного времени. Он живой жанр, так как касается современности и служит своеобразной связью времен. В этой книге ценнейшими мне представляются сведения об анекдотах Гоголя, дошедшие до нас, увы, лишь в незначительной степени, и Пушкина. Там Вы пишете, что наибольший пик развития русский историко-биографический анекдот достиг в пушкинские времена. Также Вы писали, что «Соло на IBM» или «Соло на ундервуде» Довлатова является продолжением "Table-talk" Пушкина. Можно ли сказать, что русский литературный анекдот вышел из исторического контекста, как все мы когда-то вышли из гоголевской "Шинели"?... И где та грань между реальностью и озарением творца, именуемой вымыслом, и выраженной в литературном произведении, как Вы, как исследователь, отвечаете на этот вопрос?
Все это вопросы очень сложные. Но сначала про Гоголя. Гоголь был потрясающий рассказчик анекдотов, но его истории были настолько неприличные, что часто их боялись даже записывать. Но кое-что все же было записано. Но никто их не собирал никогда. Вот я записал и кое-что сумел воссоздать и реконструировать. Теперь, в целом, про анекдот. Исторический, ли литературный анекдот - это забытая, пикантная, историческая подробность, подчас совершенно реальная. Но, в целом, прав был Вацуро, когда говорил, что в анекдоте главный интерес переносится с фактической на психологическую достоверность. Не важно было ли это на самом деле, но важно, что вполне могло быть. Это ключ к Довлатову. Он почти все свои истории выдумал, но учитывал при этом реальные репутации персонажей. Я же стараюсь писать просто, внятно, но это не популяризация, ибо в первую очередь я воскрешаю забытую часть русской культуры...
Хочу задать такой важный вопрос: издавая книгу "Анекдот как жанр русской словесности" и антологию "Русский исторический анекдот", какую цель Вы для себя ставили? Популяризировать этот жанр? Есть подход к истории писателя и ученого. Ученый следует сугубо логике факта. Писатель может придумать миф сам либо следовать тому или иному мифу. Ваша роль, как ученого-литературоведа, специалиста по анекдоту, какова в этом вопросе?
Оперирую я только фактами, но только фактами забытыми, затерянными - их нужно извлечь, сдуть пыль, привести в порядок, чтобы они стали доступны для всех. Это я и стараюсь делать.
В книге "Анекдот как жанр русской словесности" Вы пишете, что анекдот нельзя рассматривать, как "текст в тексте", лишь, как "жанр в жанре". Вы, я уверен, читаете много литературы, и современной, в том числе. Можно ли говорить о кризисе поджанра анекдота в текстах современных российских или западных писателей?
Культура исторического анекдота нынче утеряна, но она была, и была значима, запасаясь своевременно материалами, которые со временем легко могли выдохнуться и исчезнуть навсегда. Исторический анекдот - это неизвестное забытое свидетельство. Антуан Варийас, придумавший некогда этот жанр, писал, что писатель анекдотов подбирает то, что было отброшено историками, то есть, отброшено за ненадобностью или преднамеренно, чтобы утаить факты, которые с его точки зрения могут скомпрометировать известную историческую личность. Так, что исторический анекдот важен тем, что он позволяет уточнить картины прошлого, чтобы они предстали без хрестоматийного глянца, как живые.
Сейчас существует множество изданий анекдотов - десятки, если не сотни... И это прекрасно. А вот, что поистине ужасно: в основном, издания эти сделаны безобразно. Вот в чем тут дело. Анекдот бытовой - это жанр городского фольклора, то есть он устный. Устный текст не имеет канонической редакции, всегда существует в тех или иных вариантах. Это касается и анекдота. Поэтому так важно знать, когда и кем он был зафиксирован. Открываем любое издание современное анекдотов, и там ничего это нет. Так и не понятно, это перевод или оригинальный текст и откуда он взят? Поэтому ценность такого рода изданий практически равна нулю. То же, в общем, касается и анекдота исторического. Там тоже крайне важно знать источник. Во всех изданиях анекдотов, которые я готовил, источник указывается непременно. Надо сказать, что Пушкин в "Table-talk" в большинстве случае указывал, когда он услышал тот или иной анекдот и, персонально, от кого он был услышан. В общем, Пушкин собирал анекдоты исторические, как подлинный профессионал. И я всячески старался и стараюсь ему следовать в этом следовать.
Вы пишете: "Претензия на достоверность в анекдоте незыблема", что отличает анекдот от сказки, например. Как же быть тогда с тем утверждением, что анекдот нельзя принимать за чистую монету, он служит лишь лакмусовой бумагой для нравов того или иного времени. Как быть с достоверностью сказанного в этом случае? Какую цель в конечном итоге несет в себе анекдот?
Культура анекдота литературного, биографического была запрещена и уничтожена большевиками, как я уже говорил. Ну, а при Сталине стало еще хуже: за анекдот, даже невинный, просто сажали. Довлатов, вот, пытался хотя бы частично возродить эту уничтоженную когда-то культуру. Анекдот важен для прозы Михаила Веллера, Евгения Попова, прозы поэта Сергея Гандлевского. Анекдот важен для живущего в Германии петербуржца Михаила Окуня. Он поэт, но у него очень интересная проза. Это что касается художественной литературы. Что касается моих задач: важно воссоздать довольно большой корпус текстов старинных анекдотов. Кое-что я сделал (начал эту работу), еще много чего надо сделать в этом направлении... Вяземский писал когда-то, что француз будет нисповергать правительства, но остроумного слова, сказанного сто лет назад, он не забудет. И мы так должны.
Настоящий исторический анекдот важен все же своей точностью или хотя бы характерностью. А анекдот - это историческая память, когда воссоздается не парадная, а внутренняя, живая картина прошлого.
Исторический анекдот важен точностью попадания в личность или даже в целую эпоху.
Думаю, не потеряло значение то определение, которое дал анекдоту Вольтер в 1756 году: "Анекдот - это сжатое поле, где подбирают отдельные колоски после богатого урожая истории; это незначительные (как бы) подробности, бывшие долгое время скрытыми".
Исторический анекдот - это память об эпохе, но только не с внешней, не с парадной ее стороны. Анекдот такой показывает личность и эпоху изнутри; так сказать, показывает не в торжественной сверкающей одежде, а в дезабилье. Исторический анекдот - это неофициальная, или истинная история времени.
Анекдот - это отдельный случай, неожиданный и пикантный, это деталь, историческая подробность, но такая, которая проясняет характер многих исторических фигур и явлений эпохи. Анекдот подчас открывает то, чего не сыщешь в канонической биографии, в парадном портрете. Вольтер писал в предисловии к своей работе "Век Людовика 14-го": "В этих двух небольших томиках найдется больше интересных фактов и любопытных анекдотов, нежели в огромных собраниях". Анекдот незаменим, он дает уникальную возможность через отдельный случай, с первого взгляда - незначительный, через остроту некоего лица, порой кажущуюся неприличной, неудобной для публичного обнародования, проникнуть в самую суть эпохи или некоего события. Итак, исторический анекдот - это неизвестная любопытная подробность, подчас бесценная и совершенно незаменимая.
А когда возник исторический анекдот? Слово «анекдот» - древнегреческое, означает: неизвестное, неизданное, то есть то, что не может быть публично обнародовано. Да, слово древнегреческое, но на самом деле, вопреки расхожим представлениям, античный мир такого жанра не знал. Да, можно найти в античных текстах "кусочки", которые мы можем идентифицировать, как анекдоты. Да, это так. Но жанра такого не было. Когда же он появился? История такая... В 6 веке византийский историк Прокопий Кесарийский написал скандальную историку времен императора Юстиниана и Феодоры. Написал и спрятал. В конце 10 века в византийском энциклопедическом лексиконе это сочинение было упомянуто и названо "Анекдота" (неизвестное, неизданное). Опубликован запрещенный труд Прокопия Кесарийского был во Франции в 17 веке, латинский эквивалент названия (Анекдота) был выбран такой: "Тайная история". Под таким названием оно и известно: Тайная история (анекдота). Но жанра еще не было. Во второй половине 17 века французский историк Антуан Варийас, отталкиваясь от издания скандальной работы византийского историка создал особый жанр исторического повествования - "Анекдоты". И в 1685 году в Гааге вышла книга Варийаса! "Флорентийские анекдоты". С этого момента и нужно отсчитывать начало исторического анекдота, как особого жанра. Иными словами, анекдот, как жанр возник, по-настоящему, в конце 17-го столетия, в России же его расцвет приходится на пушкинское время.
Интересно, что Антуан Варийас, придумавший жанр исторического анекдота, создал фактически и особую профессию - "писатель анекдотов"; есть историк, и есть писатель анекдотов, и авторитетными должны быть оба, с точки зрения Варийаса. Англичане термин "писатель анекдотов" перевели, как "анекдотограф". Истинные и непревзойденные русские писатели анекдотов - Пушкин, князь Вяземский. Я бы к ним добавил еще писателя-романтика Нестора Кукольника. Его уникальную коллекцию исторических анекдотов мне удалось еще в 1997 году включить в книгу "Анекдот как жанр". Последняя же публикация коллекции Кукольника осуществлена в сборнике "Русский исторический анекдот от Петра Первого до Александра третьего".
Таким образом, исторический анекдот возник в конце 17 столетия, но никак не в античном мире. Другое дело, бытовой анекдот, он появился на закате античного мира, сборник "Филогелос", то есть любитель смешного. Между этими жанрами есть пересечения, но все же это разные жанры. И я занимался не фольклорным или бытовым, а исключительно историческим анекдотом. Именно он в моих глазах представляет особую историческую ценность.
Анекдот - неожиданный случай, остроумное высказывание, которые не найдешь в официальной бумаге. Но в создании колоритной, выразительной картины нравов могут быть важны явно недостоверные, но в любом случае согласующиеся с реальной репутацией исторической личности. Но, в любом случае, исторический анекдот претендует на то, что он есть невероятное реальное происшествие, достоверный исторический анекдот; причем, эту достоверность часто приходится еще доказывать.
В общем, исторические анекдоты бывают разные по типу достоверности. Но для меня важен в первую очередь именно совершенно реальный и крайне точный исторический анекдот. Но, конечно, эту точность часто надо еще доказывать за счет привлечения разных косвенных данных. А, в целом, повторяю, формула исторического анекдота такова: "невероятное реальное происшествие".
В петербургском издательстве "Пушкинский фонд" совсем скоро должен выйти подготовленный мною том "Анекдоты о русских писателях" (500 страниц). Там по первоисточникам собраны анекдоты о Ломоносове, Тредиаковском, Фонвизине, Державине, Карамзине, Крылове, Пушкине, Тютчеве, Баратынском, Булгарине, Дельвиге, Одоевском, Грибоедове, Лермонтове, Фете, Островском, Гончарове, Достоевском, Толстом, Лескове, Чехове и Куприне, Тургеневе. Фактически, вся русская классика в зеркале анекдота и анекдота совершенно реального.
Когда имеешь дело с историческим анекдотом, то перед тобой тексты двух общих типов. Есть анекдоты настоящие, надежные, их надо выискивать и еще доказывать их истинность за счет разных косвенных свидетельств. И есть множество анекдотов ненадежных, ложных. Это байки, которые, как писал Вольтер в философическом словаре, гуляют по миру на протяжении тридцати уже столетий. То есть, берется сюжет, скажем, античный, и приписывается какому-нибудь французскому королю. Никакой реальной новизны такой текст не несет. Это ложный анекдот, и таких как раз большинство. Я стараюсь их в своей работе не использовать. Меня, в первую очередь, интересуют живые, колоритные, пикантные исторические подробности, которые могут точно и, по-новому, осветить личности и эпохи российской истории. Таков принцип моей работы над материалом.
Не хочу быть оппонентом этого жанра, да я им, как и любой рационально мыслящий человек и не являюсь. Это весьма занимательный жанр. Скажем, в анекдоте, в котором сравнивается торт "Наполеон" и торт "Горбачев" ("тот же, только без масла, без муки и без яиц"), не только жесткая и ёмкая сатира существующего, не скажу даже... режима, но порядка вещей, то есть в нем показаны нравы времени, лучше и яснее, чем во многих исторических документах. Но это анекдот народный, не вложенный в уста того или иного исторического, скажем, деятеля или фигуры... и не может по этой причине являться историко-биографическим или литературным анекдотом. Я прав, Ефим Яковлевич?
Я не фольклорист, я историк к литературы и занимаюсь историческим анекдотом.
Опять же, повторюсь: культура исторического анекдота была погублена большевиками, ведь такие анекдоты всегда пробуждают ассоциации и учат думать. Остался... кое-как анекдот народный, бытовой. А про исторический анекдот - подзабыли... Да, конечно, Артем, и в фольклорном, народном анекдоте вполне может фигурировать Иван Грозный, скажем, но он ведь там выступает, как некая, что ли, мифологическая личность, но никак не реальная. И те, кто такие анекдоты рассказывали, не имели вообще ни малейшего представления о реальном Грозном, каким тот был в быту. Другое дело, исторический анекдот. Там фигурирует именно реальный Грозный, и совершает он то, что вполне мог совершить.
Иными словами, в фольклорном анекдоте наличествует очень свободный исторический контекст, а вот в историческом анекдоте он, по возможности, максимально строг, в крайнем случае должна быть достигнута хотя бы бытовая и психологическая достоверность, но претендует исторический анекдот именно на точность, он как предоставляет супер-факты, которые прежде оставались неизвестными или даже преднамеренно скрывались. Если фольклорный анекдот, в первую очередь, забавляет, то исторический, в первую очередь, должен удивить или даже изумить.
По структуре, по построению своему анекдот бытовой и исторический во многом схожи, но их разделяет степень исторической контекстуальности.
Ну, а сборник "Русский исторический анекдот от Петра Первого до Александра Третьего" - это есть моя коллекция анекдотов, которую я начал собирать с года примерно 1978-го.
Коснусь искомой конструкции анекдота, то есть то, о чем могу судить… В глазах обывателя анекдот, как таковой, видится, как такой... лубок. Ведь первое, что бросается в глаза - это сатира, юмор, то есть, обертка... Далее, если разобраться, идет сама суть, как правило, это правда, поданная под таким... кисло-сладким соусом. Вот почему жанр анекдотов любили цари, держа себе скоморохов для потех и генсеки, которым так нравился Карцев, Райкин и Жванецкий. Извините, я тут вовсе не называю Райкина или Карцева шутами, а показываю преемственность в государстве российском. Тут позвольте с вами не согласиться, мне кажется анекдот почти всегда достоверен. Да, анекдот исходит из притчевого жанра, и находится на стыке таких жанров, как басня и сказка, о которых Вы пишете в книге. Для него нужен определенный уровень знаний, он должен быть подан уместно, в определенном контексте. Представим себе такую ситуацию... Для австралопитека или следующей стадии - хомо хабилис - анекдот в прямом и переносном смысле - это "пустой звук", ведь анекдот - это устный жанр. Для хомо эректуса, неандертальца и хомо сапиенс, с развитием человека, как вида, анекдот приобретает более важное значение, становясь частью повседневной жизни. Осмысленной его частью... А анекдот в контексте в литературы - это, вообще, блеск... Это и Довлатов, и Алешковский, и Севела, и Горин, и Володин, и Искандер, и Арканов, и многие другие советские писатели, то есть целый пласт, и Попов, и Веллер, о которых Вы говорите... Это самая интересная часть, корнями идущая от Пушкина, нашего Александра Сергеевича, от Шолома-Алейхема, того же, от Зощенко, от Бабеля...
Понимаете, в английском, да и в других языках есть анекдот и есть джоук (шутка, байка). А в русском слове анекдот фактически подразумевает два разных жанра. Отсюда и путаница. А при том, что традиция исторического анекдота разрушена, все помнят про байку, а про исторический анекдот забыли. Кстати, о соотношении анекдота с басней и со сказкой я подробно писал в книге "Анекдот как жанр", и потом в книге "Анекдот как жанр русской словесности". В общем, народный анекдот - это одно, а есть еще анекдот интеллектуалов, писателей, историков. Они взаимосвязаны, но все же разные.
Артем, вообще есть писатели, которые почти целиком выросли из анекдота. И это не только Веллер и Довлатов, но еще и Лесков, во многом, а, главное,- Гоголь. Почти все его тексты выросли из анекдотов - "Мертвые души", "Ревизор", все "Петербургские повести". А еще он был великий сочинитель и рассказчик анекдотов. Я что мог собрал (впервые) из анекдотической гоголианы.
Я, вообще, думаю (оказался единственным, кто на эту тему писал), что Гоголь-то и был главным анекдотистом русской литературы. А рассказчик анекдотов он был просто великий, но обожал неприличные анекдоты. У меня есть работка о том (она вошла в "Анекдот как жанр русской словесности"), как Гоголь в дамском аристократическом обществе рассказывал свой анекдот о публичном доме, но так виртуозно построил повествование, что дамы до самого финала так и не поняли, о чем речь, а потом уже поздно было прерывать его. Да, был большой безобразник, автор "Мертвых душ", и это даже в поздний свой, религиозный период.
Беседовал Артем Комаров