Кинокритик, киновед Андрей Плахов о Висконти: «Он снимал для людей и про людей»

 

Не так давно в издательстве «Сеанс» вышла книга известного киноведа и кинокритика Андрея Плахова «Висконти. История и миф. Красота и смерть». Мы решили расспросить об этой книге и о деталях биографии великого итальянского режиссера. Что из этого получилось, читайте в нашем интервью.

 

Андрей Степанович, я так понял, что Ваша новая книга — своеобразный диалог с тем, что было прочитано вами о Висконти. Какую задачу вы ставили, когда писали эту книгу?

 

Это, прежде всего, диалог с фильмами Висконти и даже с ним самим, поскольку я верю в то, что художники и произведения искусства бессмертны, и с ними можно разговаривать, спорить, и прочее. Из того же, что прочитано, мне наиболее интересна книга Веры Шитовой — «Лукино Висконти», и с ней я тоже веду диалог.

Можете ли вы назвать книгу о Висконти — главной, этапной в вашей жизни?

 

Да, потому что я мечтал написать ее еще в юности, а созрел только сейчас. Была и другая мечта — написать книгу о Бертолуччи, с которым я был знаком, и он знал об этом проекте, и даже спрашивал при встречах, как продвигается книга. Но с определенного момента я охладел к фильмам Бертолуччи — не считая ранних. И книга умерла во мне. А вот Висконти возродился, и это для меня большая радость.

Сейчас кажется удивительным, что вы в своей жизни в силу возраста никогда не встречались с Висконти. Как известно, он умер довольно рано, в свои 69, в Италии. Хотя с наследником традиций Висконти — я имею в виду Бертолуччи вам удалось повстречаться в 1977 г. на ММКФ. О чем бы вы спросили Висконти, если встреча бы состоялась?

 

С Бертолуччи, как уже говорил, я встречался неоднократно и позднее. А Висконти умер, когда я только поступил во ВГИК. Если бы я встретил его тогда, наверняка спросил бы что-то про кино. А теперь — про черные дыры истории, ведь сейчас мы оказались в одной из них.

«Черные дыры истории»? А можно поподробнее?

 

Имею в виду жару, чуму, войну. Похоже, что три катастрофические явления, которые казались  маловероятными, а когда начались,  все надеялись, что это временно и ненадолго, поглотили современный мир. Необратимое изменение климата, эпидемии, войны и террористические угрозы становятся постоянными спутниками жизни на земле.

Аристократизм, свойственный Висконти и его кругу, уходит, время настоящих героев кануло в лету…

 

Думаю, время героев никуда не ушло, и XXI век даст еще немало возможностей проявить героизм. Что касается аристократизма, да, как классовое явление он в прошлом. Может проявляться только на индивидуальном уровне — независимо от происхождения. Но это аристократизм духа. Обладать аристократической бытовой культурой, какой обладал Висконти, уже не сможет никто.

Почему аристократизм как классовое явление ушло навсегда, а остался лишь «частный аристократизм духа»?

 

Потому, что аристократии как класса больше нет, а его остатки или попытки реанимировать, выглядят жалко.

Помните свои чувства, когда впервые посмотрели Висконти? Что это была за картина? И какой это был год?

Я стал его смотреть во ВГИКе в середине 1970-х — «Рокко», «Земля дрожит», «Самая красивая», «Семейный портрет в интерьере». Эти фильмы были более-менее доступны. А вот «Гибель богов» и «Людвиг» находились под строгим запретом. Возможно, еще и потому они вызывали особенно сильные эмоции. «Гибель богов» я видел черно-белой копией: этой был ворованный контратип (частая практика тех лет). И полюбил этот фильм таким. Когда потом увидел в цвете, был даже немного разочарован.

Даже так?!

Первое впечатление очень сильное и перебивает все последующие. Я запомнил и полюбил фильм черно-белым. Кстати, Висконти сначала хотел включить в него черно-белую хронику, но потом отказался от этой идеи. 

А, вообще, лучше с какой картины начинать знакомство с его творчеством?

 

С «Рокко и его братьев». Это очень демократичная мелодрама. Плюс божественная красота молодого Алена Делона.

Назовите, пожалуйста, самый сильный фильм Висконти?

 

«Гибель богов».

Я думал, что назовете «Рокко и его братья», который представляет собой социологический анализ, отъединенность частной жизни от жизни исторической, как писала упомянутая вами Вера Шитова …

 

«Рокко» прекрасен, но «Гибель богов» превосходит его по трагизму. Этот фильм опровергает (в целом верный) тезис о смерти трагедии в 20-м веке.

В чем магия творчества итальянцев для нас, русских? Магия Росселини, де Сика, де Сантиса, Феллини, Антониони? Может быть, дело в том, что они нам, ментально, очень близки? Или дело не только в этом?

 

Это был настоящий ренессанс, второй после всем известного живописного. Сейчас итальянцы тоже нам близки во многом, но их современное кино, даже в лучших образцах, лишено магии. Пассионарный взрыв, вызванный резким переходом от двух десятилетий фашизма к антифашизму, длился тоже два десятилетия, даже больше, но потом кончился.

Вопрос о неореализме. По свидетельству Евгения Евтушенко все русские «шестидесятники» выросли отнюдь не на марксизме, а на итальянском неореализме. «Нет маленьких страданий, нет маленьких людей, вот чему учил нас заново итальянский неореализм». Так ли это, на ваш взгляд, или Евтушенко со свойственной ему манерой, слишком обобщал?

 

Он совершенно прав. И Хуциев, и Чухрай, и грузинская школа, и даже во многом Тарковский вышли из шинели неореализма. Французская новая волна повлияла гораздо меньше.

Висконти начинал, как театральный режиссер. Это мешало или помогло его дальнейшей карьере кинорежиссера?

Это не могло мешать, а помогало сохранить профессию и актерскую школу, когда Висконти не мог собрать денег на очередной кинопроект. Заодно он реформировал и поднял на высоту итальянский театр. То, что он увлекся кинематографом, вообще удивительно, потому что он вырос и сформировался в театре — с самого детства. Его родители были меценатами Ла Скала.

Кого из русских классиков Висконти особо выделял? И кто на него особенно повлиял?

Чехов и Достоевский. Последний в большей степени, хотя сам Висконти велел написать на его могиле: «Он любил Шекспира, Чехова и Верди».

Огромное впечатление на Висконти произвел Томас Манн. Это и экранизация «Смерти в Венеции» и «Рокко и его братья» (аллюзия к «Иосифу и его братьям») и «Волшебная гора» и «Будденброки», следы которой вы отслеживаете в «Гибели богов». Почему немецкий классик Томас Манн стал ключевым автором для Висконти на многие годы?

 

У них было много общего, и прежде всего — общее переживание перерождения модернистской культуры, в которой ослабли гуманистические скрепы, и она поддалась тоталитарным соблазнам. И Манн не сразу распознал опасность немецкого милитаризма, и юный Висконти отдал дань нацистским ритуалам, когда ездил в Германию. Оба прочувствовали эти соблазны на своей шкуре и сумели глубоко и художественно их осмыслить.

У вас никогда не возникало ощущение, что Лукино Висконти снимал сначала для среднестатистического зрителя, но, со временем, его зритель стал элитарным?

Он никогда не снимал для среднестатистического зрителя. Он снимал для людей и про людей. Просто сначала про бедных, а потом про богатых. Но всегда про людей и для людей.

Насколько в нем, в его творчестве, говорили его откровенно антифашистские, коммунистические взгляды?

 

Антифашистские — всегда. Коммунистические — только частично. Как настоящий аристократ он чувствовал вину перед народом за свое происхождение. Но он никогда не имел дело с реальным коммунизмом.

Висконти в юности увлекся нацистской эстетикой, но очень быстро понял ее вредоносность и построил на этом противоречии фильм «Гибель богов». Решающую роль в формировании его антифашистских взглядов стала встреча с французским режиссером Жаном Ренуаром. И после этого Висконти никогда не отступал  от своих позиций и доказал это, рискуя жизнью, активным участием в антифашистском Сопротивлении.

Ну, и напоследок процитирую слова киноведа Веры Шитовой: «Висконти является художником принципиально необщительным, суховатым и сосредоточенным с тяготением к максимальной объективности, со скрытостью своего «я». Он предлагает аудитории не себя, но свои фильмы». Думаю, Висконти, как явление планетарного масштаба, оставил после себя много загадок и предметов для дискуссий. Дай Бог, чтобы дискуссия с вашей авторитетной книгой появится и, значит, имя Висконти будет много-много лет служить всем любителям настоящего искусства! Спасибо вам, Андрей Степанович, за книгу и разговор.

 

Спасибо.

Беседовал Артем Комаров