О книге Цветков А.П. Последний конвой. - Москва: ОГИ, 2020.- 88 с.

Лирика Алексея Петровича Цветкова мне напоминает поэзию Владислава Ходасевича и Георгия Иванова. Все они когда-то покинули Родину не по своей вине, но в силу сложившихся обстоятельств. Так птица покидает гнездо, предвидя холода, и отправляясь в дальний путь – на юг.

Это чистые образцы русской эмигрантской словесности или лирики. Написав слово «лирики», я задумался над словом-синонимом, и первое, что пришло в голову было слово – «клирики». В этой игре слов угадывается смысл: и те, и другие – духовенство. Они же - чтецы.

За плечами Цветкова такой опыт подвижничества – это и объединение «Московское время» (куда он входил с поэтами Кенжеевым, Гандлевским и Сопровским) и эмиграция по причине властей СССР в 1975-м, и масса всего другого, что ого-го и ай, ну-ну.

 

Я был всевозможный писатель

Рифмованных строф и эссе

Читательских душ воспитатель

Чтоб льнули к прекрасному все

 

Для вас непростые потомки

Ростки из бесформенных груд

Бросал семена из котомки

На ваш невозделанный грунт

 

Для внятного, хорошего анализа, в данном случае, надо цитировать если не всю, то хотя бы полкниги, точно. Настолько свежа и приятна эта поэзия, что с ней хочется работать, как с эликсиром, как с веществом.

Эмиграция напоминает мне медленную, но верную смерть. Конечно, вы скажете, есть исключения – Иосиф Бродский, Лев Лосев, Сергей Довлатов, которые оказались на Западе, и вполне себе комфортно там обосновались. Но спросим: были ли счастливы они? Ответа увы, не найти.

 

Хрусталика в глазу отсохни чечевица

Где прежний ум сиял навеки с толку сбит

К чему бессонице зеницы очевидца

Зачем стене окно в котором мысль не спит

 

Ох, уж и эта вечная тема в русской поэзии – «ялик-хрусталик»… Вспомним, произведения русских классиков, вспомним Арсения Тарковского. Здесь и далее приводятся тексты А. Цветкова в авторской орфографии и пунктуации. Думается (без всякой нотки сатиры и юмора), свободных людей наличие запятых в тексте отягощает. Так, писал голым Джером Сэлинджер, чтобы поток мыслей не отягощал, укутанную в ткани и шелк, его телесную оболочку:

 

Наутро брошу все в котомку упакую

Картофель соль крупу и весь остаток дней

В пути и поисках чтобы понять какую

Он в урне вещь нашел и что он сделал с ней

 

Поэзия Алексея Цветкова – классическая поэзия и, тем ценнее, что он остается русским поэтом, даже живя на Земле Обетованной, храня связь с Родиной – через русский язык:

 

Несутся вдаль эпохи

Вода внизу тепла

И в общем-то неплохи

Поэтовы дела

 

Невзгод житейской бури

И ужасы войны

Его священной дури

Развеять не вольны

 

Сидит себе толково

Вещам вникая в суть

В нем гений как подкова

Троим не разогнуть

 

Эти и другие легкие стихи, обеспечивают комфортное времяпрепровождение. К книге стихов «Последний конвой», думаю, приятно будет возвращаться вновь и вновь.

Любители хорошей поэзии, в конце 80-х, сокрушались: «Как, Цветков бросил писать стихи? И перешел к прозе? Не может быть!». Всем уже тогда казалось, что к былому возврата нет. Но, Цветков, наперекор судьбе, снова взялся в 2004 году за перо: и одна за другой, стали выходить его книги на Родине.

Я был, лично, поражен, узнав, что Алексей Петрович Цветков, перевел «Гамлета» Шекспира. Очень сложно это делать, когда знаешь и любишь переводы Пастернака и Лозинского. Что сказать? «Главное - это величие замысла», как подчеркивал Иосиф Бродский.

Иногда сожалеешь, что не можешь встретиться с человеком, поговорить за жизнь с художником, спросить его о его же творчестве. Например, я бы задал вопрос автору «Последнего конвоя»: снится ли ему детство? Снится ли ему Родина? И если да, то какие это сны? Ну, и все в таком духе…

В этом смысле интересен Цветков, что он лишь, как текст остался на Родине. Стоит ли говорить о примере людей со внутренней отстраненностью или внутренней эмиграцией? Вот, Виктор Пелевин тоже живет в России, но большинство, вообще, не знают ни в каком доме он живет, ни в какие магазины ходит. Он – человек непубличный, он обеспечил свое присутствие в культурной жизни страны только, как автор текстов. «К бессмертию путь непрост и тропа не та», пишет автор «Последнего конвоя».

Зададимся вопросом: ну, почему же, последний конвой? Что, поэт с нами прощается навсегда? Подводит итоги? Ответ на этот и другие вопросы, крайне прост: каждая новая книга крупного поэта, всегда, как последняя.

 

Жизнь не имеет продолжения

В ней некуда сойти с ума

И выходом из положения

Она является сама

 

Эта книга, также, например, как и «Солнечное утро» Тимура Кибирова – исповедальная. «Вы практически читаете мои мысли», - пошутил бы в данной ситуации сатирик Андрей Кнышев.

Лирика поэта Алексея Цветкова – медитативная. Ее сила достигается набором простых слов, их удивительным созвучьем («поэзия – это лучшие слова в лучшем порядке» И.Б.). При этом, это внутренняя гармония и большая судьба автора, которая читается на каждой страничке его новой вышедшей книги. В этом смысле, эта поэзия обречена на долгую жизнь, так видится мне.

Жизнь некоторых людей – само по себе – произведение искусства. Это трип к другим берегам, печатание за границей, выход из зоны комфорта. Это ли не поступок?

 

Поступил как велели и вечность стала ясна

С той поры как нетленный нам явь отделил от сна

А жестокому ши чтобы сердце разбить верней

Мы вернули с отказом обманный корабль теней

Дескать за морем только туман а спасенья нет

И последняя жизнь растаяла в нем как воск

Только известь теперь он уголь один и соль

Командир терракотовых из подзнемелья войск

Барабан проходился и цисяньцинь умолк

 

Поэт, мы здесь видим, как бы растворился в тексте, а правда здесь о его жизни скрыта, как и подобает, между строк. Как правильно говорил то ли Шевчук, то ли БГ – поэзия – это вам не плакат. А настоящая поэзия – тем более. Как у Алексея Петровича Цветкова. Пока Шекспир отдыхает.

         Артем Комаров