Ищи меня на острове Гутенберга!
Гутенберг – феноменальная личность. Кто знает, как развивалась бы история, если бы не был изобретен в свое время книгопечатный станок!
Автор книги «Остров Гутенберга» - поэт Сергей Тенятников пишет легко, с глубоким философским смыслом и не менее глубоким подтекстом. Иногда разбирая стихи Сережи Тенятникова, ты докапываешься до таких глубин, которые, вероятно, не закладывал даже сам автор. Впрочем, это и интересно, это и делает его поэзию долгоиграющей: к ней хочется возвращаться вновь.
Он очень часто пишет в манере ленинградца Сергея Кулле; вполне допускаю, что поэт Тенятников впитал в себя поэзию верлибра Михаила Кузмина и Иосифа Бродского. Также, вероятно, что ему близки стихи грека Константина Кавафиса, а также американца Уистена Хью Одена. То есть, мы по сути, говорим, о «поэтической родословной», что для поэта очень важно, поскольку настоящая поэзия имеет глубокие корни; она не возникнет на пустом месте.
Важный аспект: обращает на себя внимание предисловие к сборнику. Совершенно справедливо написал в предисловии поэт Глеб Шульпяков об оторванности от речевой культуры, от языка, на котором пишет С. Тенятников. Этот вакуум очень губителен, особенно, когда «нет аудитории, все размыто, условно». Кто-то, как Бродский справлялся с этим, и прожил остаток жизни за границей, кто-то как Юрий Кублановский, после эмиграции, вернулся на Родину, чтобы продолжить писать на родном языке. Сергей Тенятников даже за границей тяготеет к написанию стихов, изданию книг. Поэт- хранитель языка, его умелый модернизатор.
Очень сложно говорить о поэте окончательно и определенно при жизни, потому что биография поэта продолжает длиться.
В стихи Тенятникова нужно вчитываться и погружаться. Автор прожил большую часть своей жизни за границей, на родине Гете, Рильке, Пауля Целана и целого ряда других крупных поэтов и мыслителей. Его стихи, прямо скажем, рассудочны:
Не потому ли мы чувствуем и мыслим,
Чтоб вспоминать о том, что жертва
Не была напрасной, что жизнь – не тень,
А гаснущее и самовозгорающееся пламя.
Автор рефлексирует о собственной жизни с позиции человека, у которого за плечами есть уже определенный, накопленный жизненный багаж:
Смешное существо человек:
Плавает,
Летает,
Не имея к этому
Ни малейшей предрасположенности.
А дома
Молится на инструкцию
По сборке кухонного алтаря –
Не дай бог, останется лишний шурупчик.
Он давно знает, как «Отче наш», заповедь: «Я посылаю вас, как овец среди волков: итак, будьте мудры, как змии, и просты, как голуби.» (Мф. 10:16). И его поэзия как раз-таки содержит в себе элементы, как простого, понятного слуху и взору, так и более сложного, мудрого:
И жизнь, как сметана,
Жизнь, как перина.
А память, как родник,
Воспоминание – коряга.
Чего же больше: простого или сложного? Думается, что в настоящей, интересной поэзии, нет, и не может быть середины. Найдите ее в стихах Иосифа Бродского, например. Мы не найдем. С. Тенятников явно не стремится удовлетворить чаяния толпы, а выражает себя так, как считает нужным. И никак иначе.
Покрытые кошками скалы.
Кишащее мышами море.
Глазеющие на море кошки.
Гребущие ушами к берегу мыши.
Захлопнулась мышеловка.
Автор тяготеет, более всего, к свободному стиху (верлибру):
Напророчь мне судьбу, фрау речь;
Выдай мне визу, заполни анкету.
Я был рожден в розовом восемьдесят первом
(между замерзшей землей и известковым небом)
В городе, о котором ничего не знал.
И поэтому ничем не отличался
От остальных жителей ойкумены
Иногда он, автор, совершенно гениальных, выбивающих почву из-под ног строк. Как то, например: «Между замерзшей землей и известковым небом». Звучит? Звучит. Или «моя память сделалась черно-белой сепией». Тем интереснее сборник, что в нем есть как ровные стихи, так и попытки прыжков выше головы. Это делает «Остров Гутенберга» необычной и приятной книгой для чтения. Особенно в непогоду. Да и в хорошую погоду тоже.
Сергею Тенятникову интересны люди, интересна сама жизнь, которая его побуждает к написанию вновь и вновь удивительных философских стихов:
Кто не утонет тот будет плыть
Будто в океане Надежды нет суши
Кто не умолкнет тот будет петь
«Оду к радости»
Трепаться о воре
Спорить о боге
Пока не поперхнется ледяным суффиксом
Как Титаник веривший в свое железо
Больше чем в воду
Хорошо же сказано Тенятниковым: «Пока не поперхнется ледяным суффиксом»? Определенно, лучше не скажешь. Здесь, как и в других цитируемых стихотворениях Тенятникова, нами сохранена авторская орфография и пунктуация.
Его стихи, подчас, не обременены ничем: они без нужной пунктуации. Это, можно назвать словами автора – «почувствуй себя голым царём». Заметьте, не королём. То есть, именно царём, по-пушкински, поскольку поэт для А.С. Пушкина – это «царь» и его место – жить одному. Вот, и живет Тенятников на о. Майорка в Испании, один, вдалеке от Родины. И тем ценнее, что он хранит связь с русским языком, выдавая вновь и вновь интересные стихи, по Довлатову, соло на своем IBM.
Кроме того, заметим, что он очень часто находится в позиции не игрока, но наблюдателя, «тайнозрителя»:
Спокойной ночи, моряки.
Я остаюсь
С моим ветром на суше
Смотреть,
Как возводятся руины моря,
Как рушатся мысли скал.
Процитируем уже другое его стихотворение, где он игрок, главное действующее лицо:
Мы собирали свет,
Точно мёд.
Но когда мы разбили копилку,
В лампочке оказалось
Пусто.
И еще:
Дышишь в зеркало:
Существуешь ли ты на самом деле?
Ты живешь на секунду позже,
Как титры в глухонемом кино.
У поэта Тенятникова есть свое место под солнцем – «остров Гутенберга» и совершенно прекрасно, что он у него есть. Это несколько мифологизированный, навеянный легендами участок суши (в книгу включены такие вариативные стихи, как «Рождественский вертеп», «О гражданах и варварах», «Конь императора» и др. – чем не легенда, миф?). Отсюда – «невыносимая легкость бытия», в которой переплетены и явь, и миф, и прошлое, и настоящее, и немцы, и философы, и волхвы. И все представлено в едином потоке, поскольку, как считают, например, физики, нет прошлого и нет настоящего, а есть общая картина времени. Так и здесь, в стихах Сергея.
Но Тенятников далеко не всегда находится в гармонии с собой и с миром. Например, он пишет о себе так:
Попробуйте наше фирменное блюдо –
Дикий диктатор.
Как вам его приготовить?
Прожарить полностью или с кровью?
Почему, собственно, «диктатор»? Звучит очень неожиданно, дерзко, вызывающе, но это те самые «прыжки выше головы», о которых говорилось выше. И такие стихи на фоне ровных и абсолютно гармоничных взору и слуху безусловно присутствуют. Получается такой букет из разнотравья.
Итак, в океане мысли и поэзии есть остров Гутенберга (читай: Тенятникова). Ведь был же немного утопичный островок свободы у поэта Дмитрия Александровича Пригова, которое звалось – «Беляево». Кто сказал, что мечтать – вредно?
Артем Комаров